На одной площадке со мной живет Алина. Когда я заселилась в дом, не сразу узнала, кто и что из себя представляет. Алина поначалу жила с мужем, он и приобрел для них эту жилплощадь. В молодой семье родился ребенок, а с его рождением я все чаще слышала скандалы за стеной. Постепенно, из обрывков фраз складывалась цельная картина.
Муж Алины и раньше был против шумных компаний ее друзей по интернату, а появился сын, то воспротивился этому категорически. Алина же была совсем другой точки зрения и не видела ничего плохого в том, чтобы засиживаться с детдомовцами далеко за полночь.
Через несколько месяцев они развелись, а еще через месяц Алина отказалась от мальчика и отвезла его в Дом малютки. Я когда узнала об этом, была шокирована и не могла поинтересоваться при встрече, неужели ей не жалко малыша, ведь он будет расти как и она, в казенных стенах, под надзором воспитателей. Но Алина только фыркнула в ответ:
– А у него есть папа, захочет – пускай забирает!
Было ясно, что никакие доводы на нее не подействуют. Зато начались ночные кошмары для всех соседей. У Алины теперь руки были совершенно развязаны, и ее однокомнатная квартира, оставленная мужем ей и ребенку, превратилась в какой-то симбиоз притона, ночлежки и дискотеки. Дверь практически не закрывалась, потому что ротация гостей происходила постоянно. На просьбы умерить эту «праздничную» активность Алина не реагировала.
Вскоре двоих завсегдатаев Алины поймали на краже магнитолы из машины, стоящей у нас во дворе. Примерно на неделю буйство по ночам прекратилось, чтобы потом вспыхнуть с новой силой. Пришлось написать заявление в полицию с просьбой провести профилактическую работу с непонимающими правила общежития.
Я при этой беседе участкового не присутствовала, но, судя по реакции Алины (она перестала здороваться), сработало. Опять же, на время. Когда ее друзья опять начали сползаться со всех сторон, состоялось повторное обращение «куда надо». На этот раз полиция прибыла в составе наряда. Они застали веселье в самом разгаре – дымилась марихуана, валялись бутылки, а участники шабаша были в невменяемом состоянии. В итоге вся «веселая» квартира поехала в отделение оптом. Объемы найденной у Алины «травки» были солидными. Ей вменили содержание притона и дали по суду три года, правда, с отсрочкой приговора.
Честно говоря, я уже боюсь встречаться с ней на лестнице, потому что в глазах соседки явная ненависть и угроза. Не знаю, чем это закончится, но у меня большое желание обменять жилплощадь на аналогичную в другом конце города.
А чувство сострадания к Алине, которое я испытывала вначале нашего знакомства просто исчезло, а с его исчезновением изменился стереотип «детдомовец – значит несчастный». Никому не пожелаю столкнуться с такими вот соседями – бесцеремонными, наглыми и безответственными.