Ты мог бы назвать свою маму тираном? Наша была именно такой! Другие родители разрешали своим детям есть сладости на завтрак, а нам мама готовила кашу, обжаренный хлеб и яйца. Днем мы ели бутерброды, в то время как наши сверстники перекусывали пиццей и газировкой. Что представлял собой обед и ужин в нашей семье, даже говорить, думаю, не стоит.
Она контролировала все наши перемещения, требовала предупреждать, если мы задерживались в гостях у приятелей и потому опаздывали. У нас возникало чувство, что мы находимся под надзором полиции.
Мать требовала докладывать ей обо всем. Она хотела знать, с кем мы дружим и как проводим свободное время. Обязательное правило – возвращаться домой точно в срок или еще раньше. Уходя, мы предупреждали, во сколько вернемся, – и должны были быть на месте минута в минуту.
Мать принуждала нас ежедневно мыться и надевать чистую одежду, хотя наши ровесники могли носить одни и те же вещи в течение нескольких дней. Нам же это запрещалось! Скажу больше: мы носили одежду, сшитую матерью, – и это позволяло ей сократить расходы на детей.
В компании друзей мы чувствовали, что сильно проигрываем им в плане крутости. Более того, уже в девять вечера мы должны были идти в кровать.
Утром мы просыпались в восемь часов, тогда как приятели могли валяться в постели до двенадцати.
Пока они отдыхали, наша мать превращала своих детей в малолетних наемных работников!
Мы стирали, выполняли домашнюю и садовую работу, готовили пищу, мыли посуду, убирали в комнатах. Мы подозревали, что мать буквально спит и видит, чем бы нас еще занять. Она требовала от нас говорить исключительно правду. Ложь находилась под строгим запретом.
Жизнь стала еще тяжелее, когда мы достигли подросткового возраста. Мы ничего не могли скрыть от мамы, она знала все наши помыслы.
Когда к нам приезжали друзья, они не могли просто сигналить из машины. Мама должна была лично увидеть, кто приехал, и требовала от приятелей показываться у входа в дом.
Она запрещала нам ходить на свидания в 12-13-летнем возрасте, как это делали другие подростки.
Все откладывалось до 16-летия. Отправляясь к друзьям, мы сообщали об этом матери. Не сомневайтесь, она всегда проверяла, правду ли мы говорим. Мама часто ставила нас в неловкое положение. Из-за нее наша жизнь была далеко не такой насыщенной, как у других детей.
Мы не гуляли ночи напролет, не баловались алкоголем и сигаретами, были лишены тех приключений, которые добавляли яркости в жизнь подростков. По вине матери мы не стали мелкими воришками или вандалами и никогда не попадали в полицейский участок.
Она требовала от нас высоких результатов в учебе, хотя в других семьях были довольны просто хорошими отметками. Каждое воскресенье мы посещали церковь, и этот распорядок никогда не нарушался. Можно ли нам в субботу вечером отправиться на ночевку к друзьям? Задавать этот вопрос нашей матери было бесполезно.
С тех пор мы обрели самостоятельность. Наша мать вырастила настоящих праведников, нравственных, образованных людей. Я переняла ее принципы воспитания, и теперь так же обращаюсь со своими детьми. И что я могу сказать – я просто счастлива, когда дети упрекают меня в излишней строгости. Я благодарю господа, что моя мама была «тираном».
Возможно, причина всех сегодняшних бед в том, что больше нет таких же строгих мам.
Сведения об авторе и публикации: заметка напечатана в номере газеты католиков «Our Sunday Visitor», вышедшем в День матери в 1967 году. Имя автора – Бобби Пингаро. Другие сведения об авторе публикации обнаружить не удалось.