— Вы зачем сказали Маше, что я ее в любом случае не отдам в детский дом? Что в случае чего вы ее к себе заберете? Вы, что не видите, она же полностью неуправляемая стала! Она меня вообще слушать перестала, по дому ничего не помогает, даже голос стала на меня повышать. Я вам очень благодарна за это Лидия Михайловна!
— Я сказала ребенку правду, что она ни при каких обстоятельствах в детдоме не отправиться. Я прошу тебя прекратить шантажировать дочку детским домом. Если она тебя перестала слушать, то исправляй свои ошибки и зарабатывай у ребенка авторитет и доверие другими способами!
Сноха и свекровь кричали на друг друга так, что их разговор слышал весь подъезд. Женщин абсолютно не заботило то, что их может кто-то услышать.
— Это не ваше дело, как я дочку воспитываю. Не вам меня учить, как с дочкой разговаривать! — сказала Алина и захлопнула перед носом бывшей свекрови двери.
— Если не прекратишь над дочкой издеваться, то я найду способы, как ее забрать у тебя. Надеюсь ты меня поняла?
Алина использовала садистский метод воспитания, зато он давал неплохие временные результаты.
Дочка посуду не помыла, постель не застелила, игрушки не собрала – собирайся в детский дом!
Утром мать ее не может добудится – собирай вещи будешь переезжать. Спать не хочешь ложиться – с вещами на выход.
Машеньке было чуть больше пяти, но от словосочетания «детский дом» на ее глазах появлялись слезы. Машин папа умер четыре года тому назад, а ее мать второй раз вышла замуж и сейчас была беременна.
— Мешает Маша Алине, точно знаю, что мешает. Я думаю, что если бы не пособие, которое Машеньке платят, то она бы уже давно мне ее отдала. Алина не работает и также получает пенсию по уходу за Машей. Ей очень удобно жить за счет моего сына и после того, как она во второй раз вышла замуж, — рассказывала знакомой Лидия Михайловна.
Машина бабушка знала, что бывшая сноха ее внучке все время угрожает в тем, что отправит в детский дом, так как ей малышка сама об этом случайно рассказала.
— Когда Машенька у меня в гостях была и делала чай, то случайно воду пролила и начала по кухне в поисках тряпки метаться. Внучка разревелась, слезы градом и только повторяла: «Бабулечке, ты меня только в детский дом не отдавай, ты не переживай, я сейчас все вытру». Я начала ее расспрашивать, так у меня волосы на голове дыбом встали, как можно было до такого собственного ребенка довести? У моего сыночка с Алиной такая любовь была, они за все время даже раза не поссорились. Не понимаю, как так можно память мужа оскорблять издевательствами над их единственным ребенком?
— жаловалась Лидия Михайловна.
Потом Лидия Михайловна сказала внучке, что до тех пор, пока она жива, ей никакой детский дом не грозит, так как она ее заберет к себе, если у матери хватит совести так с ней поступить.
— Я просила, чтобы Алина мне отдала внучку, пусть пособие она получает, а мне ничего не надо и так проживем. Я только об одном мечтаю, чтобы Машенька была счастлива. Алина ответила отказом.
Я ей после этого пригрозила тем, что если не прекратит над малышкой издеваться, то я сделаю все, чтобы Машеньку у нее забрать: сделаю медицинское освидетельствование у психолога, свидетелей найду, а если нужно будет, то продам квартиру и судью подкуплю.
Если верить бывшей свекрови, то у Алины помимо пенсии есть еще один интерес в совместном проживании с дочкой: Лидия Михайловна написала отказ от наследства в пользу Машеньки, теперь Алине принадлежит 2/3 квартиры в которой живет Алина. Дело в том, что Алине не положена была половина квартиры, так как сын ее до брака купил.
После ссоры в подъезде и последующих телефонных разговоров, Алина стала помягче. Лидия Михайловна купила внучке недорогой телефон и все время ей звонила и спрашивала, как у нее дела.
Женщина только об одном просила бывшую сноху, чтобы та перестала дочку запугивать детским домом.
— Если нужно будет, то я за внучку буду горой стоять, раз у меня не получилось уберечь сыночка. — закончила свой рассказ Лидия Михайловна.