Мне сейчас 48 лет. Я живу всю жизнь в Москве. Ничем не отличаюсь от остальных москвичей. Ни внешности примечательной, ни особых внутренних качеств. Не могу назвать себя коммуникабельным человеком.
Мне сейчас 48 лет. Я живу всю жизнь в Москве. Ничем не отличаюсь от остальных москвичей. Ни внешности примечательной, ни особых внутренних качеств. Не могу назвать себя коммуникабельным человеком. На данный момент я не имею семьи, детей, мужа, хороших верных подруг – ничего. В бабах я разочаровалась, дружить ни с кем не хочу. Мужчины меня тоже обижали – валялись на диване и ничего не делали перед телевизором. Детей не хочу – не нравятся они мне. Раздражают. С родителями вижусь редко – они живут далеко. Видимся только на Рождество. Надоело выслушивать постоянное нытье о том, что необходимо заводить семью, пора рожать детей, вспомнить о морали.
Короче говоря, жизнь у меня очень скучная и однообразная. Ежедневно одно и то же: из дома на работу и обратно. Я стала злой и циничной. Ничего меня не радовало. Даже я сама.
Как-то раз я решила навести дома порядок и приступила к разморозке холодильника. Достала все залежавшееся и направилась к мусорнику. Зашла в лифт, в котором уже ехал мальчишка лет семи. Я его периодически видела. Есть у него еще сестричка помладше. Когда я наблюдала за их семейкой, то всегда думала: “Вот шаболда – понагуляла….” Отца с ними я никогда не видела, хотя живу в этой квартире уже лет пятнадцать.
Ну вот, выходим мы из подъезда, я направилась к мусорке, а мальчуган меня догнал и говорит:
А можно мне это взять?
Это все ненужное, – ответила я ему достаточно холодно. Но сама про себя подумала: “ Да пусть забирает, мне-то все равно. Мне уже не нужно” и протянула ему коробок.
Он взял и поблагодарил.
А мамка где ваша? – спросила я.
Она приболела, вместе с сестренкой, – говорит мальчишка и направился в сторону дома.
Вернулась я домой, стала готовить ужин. Присела, а в голове все тот же образ мальчика. Что-то меня в нем зацепило. Хотя мне это не свойственно. Добродушием я не отличалась. Никаких добрых поступков не делала.
Только вот этому мальчишке мне захотелось помочь. Я поскребла по сусекам, собрала все съестное, что нашла, и вышла в подъезд. Только там я поняла, что не знаю номер их квартиры. Пришлось звонить в каждую квартиру по очереди. Поднявшись на два этажа выше я наконец нашла нужное место – двери мне отворил тот мальчишка. Он не стал ничего говорить – просто распахнул передо мной дверь.
Квартира была бедно обставленная, но чистая. На кровати лежали женщина с девочкой. Рядышком стояла миска с бинтами и водой – видимо компрессами сбивали жар. Я прикоснулась ко лбу девушки. Та сразу же подскочила и спрашивает:
Где Паша?
Я объяснила, что я их соседка. Стала спрашивать, чем болеют, чем лечатся, что болит. Решила вызвать скорую. Приехали врачи, осмотрели обоих, выписали лекарства и уехали.
Отправилась я в аптеку, приобрела все по рецепту. Заодно зашла в магазин и накупила продуктов, что-то из бытовой химии и еще небольшого слоника желтого. Хотя до этого никогда игрушки не покупала.
Выяснилось, что соседку зовут Алей и ей 25 лет. У нее очень тяжелая история и двое деток. Мама умерла, когда девочке было всего пять. Мать пила, как и отец, которого Аля и не видела ни разу. Воспитанием занималась бабушка, но и ее не стало, когда девочке исполнилось шестнадцать. Пришлось после окончания школы устроиться продавщицей в магазин. Там она встретила парня, хотели пожениться. Но после сообщения Али о своей беременности его как ветром сдуло. Работала она до самых родов, копила деньги, так как помощи ждать было неоткуда. Когда ребенку был месяц, стала мыть подъезды, убирать квартиры. На то и жили. Когда сынок подрос, опять устроилась в тот же магазин. Но его хозяин повел себя некрасиво – силой взял девушку, когда узнал, что она сирот и защитить ее некому. После это повторялось. Уйти Аля не могла, так как негде было больше зарабатывать. Когда она забеременела от него, то он просто дал ей денег и сказал, чтобы убиралась. Аборт девушка сделать не решилась – пришлось рожать. Вот что я узнала в тот вечер.
По возвращении домой я не спала до самого утра. Все размышляла над судьбой этой семьи. Начала задумываться над своей жизнью, ради чего она? Что сделало меня такой злой и холодной? Почему не навещаю родных? Для чего откладываю деньги? Ведь тратить их не на кого.
С утра у моей двери уже стоял Павел с сырниками на тарелке. Протянул он их мне и убежал. Я стояла с этой тарелкой со слезами на глазах. И смеяться тоже хотелось. Ранее я не испытывала таких ощущений. Поела я сырники и отправилась в магазин для детей. Нагребла два пакета с одеждой для Паши и его сестрички. Еды еще взяла, питание детское. Даже на витамины раскошелилась. Хотелось скупить все! Я испытала странное ощущение, что я кому-то нужна.
С тех пор мы дружим. Паша зовет меня тетя Маша. И мне уже не понятно, как могло быть по-другому. Куда девалась моя холодность и равнодушие – не ясно. Сейчас я знаю, что приходу домой меня ждут. И я лечу на крыльях.