Когда я жила с мамой, я выполняла всяческую работу по дому, но главным предметом в доме, за который я отвечала – были окна. Мать терпеть не могла их мыть, оттого в любое время года целиком и полностью я должна была держать их в чистоте с обеих сторон. Было такое, что я отказывалась, ведь делать это каждую неделю – нудно. В такие моменты родительница прибегала к любимым манипуляциям: слезам и валокордину. Естественно, это меня мотивировало подчиняться её просьбам – делать то, что я ненавижу.
Освободилась я от такой уборки тогда, когда вышла замуж и переехала к супругу. С этим не могла свыкнуться только мама, постоянно требуя моего возвращения. Своими капризами она разрушала мой брак, намекая на то, что мы с мужем всего лишь играем семейную пару. Даже когда я приезжала домой в гости – я делала эту уборку, ибо в случае отказа в комнате снова пахло лекарством.
Ещё реже я стала появляться в родном жилище, когда родила сына. Казалось, мать должна понять меня, но нет – она обижалась.
– Мам, я не собираюсь бросать в другом городе семью, маленького ребёнка, уйму дел по дому лишь бы тебе вымыть окна. Если уж так надобно, я оплачу услуги клининговой службы.
– В моём доме будет чужой человек?
— Да, который сделает свою работу и уйдет.
– Раз так, то как мне объяснить, что я не одинокая, у меня есть дочь, но ей некогда матери помочь? Самой не стыдно?
– За что? И если у тебя прям так и спросят, то ответь как есть. За грудного ребёнка в другом городе мне уж точно не стыдно.
– Незнакомый человек будет протирать мне стёкла, будто бы я не в состоянии сама это сделать. Но у меня же есть ты.
– Я не могу!
– Ты не хочешь!
— Мне некогда даже у себя дома окна помыть.
— И тебе не стыдно? У хорошей хозяйки стёкла никогда не будут грязными…
— Отлично, значит, я плохая. Мне всё равно.
— В кого ты такая…
Терпение исчерпано – я бросила трубку.
Ей было всё равно – грязные окна или нет. Главное – заставить меня выполнить её просьбу. Однажды, когда я должна была отвезти её на дачу в среду, но в связи с обстоятельствами предложила ей поехать в четверг, мама устроила эту сцену снова. Она так заладила с тем, что ей нужно туда именно в среду, что я предложила найти другого водителя, которому согласна заплатить. Ей эта идея не понравилась, её снова беспокоило то, что подумают соседи: «А где же дочь? Разве мать ей не нужна?».
Понимая, чего она добивается, я жутко злилась, но не прекращала с ней общаться.
Потом я осознала, что мама делает это подсознательно. Ей хочется больше времени находиться рядом, ведь мы прожили вместе всего-то пять лет – у неё не было времени меня растить.
Я стала брать сына и гостить у мамы порой аж целую неделю. Она трактовала это по своему, ей пришло в голову, что я с мужем на грани развода. Хоть я и утверждала, что всё в порядке, мне не верили.
Когда я была беременна, мама позвонила ночью сообщить, что ей очень плохо – она заболела. Когда я приехала, оказалось, что всё нормально. Поэтому, когда мать снова заболела, но уже по настоящему, я решила, что это очередной приступ нехватки любви. Но всё оказалось гораздо серьёзней и она слегла, нуждаясь в присмотре.
Я пыталась найти профессиональную сиделку, но это оказалось очень дорого. В общем, я не осилила бы сумму лечения под сотню тысяч рублей. Но также я не смогла осилить мысль о том, что за мамой будет присматривать, пусть и с медицинским образованием, но совсем незнакомый человек. Тогда в голове отчётливо слышались ранее произносимые ею слова: «Спросят, а где дочь твоя? А я умру со стыда…».
В августе я переехала к матери вместе с сыном, а супруга обещала навещать на выходных. Ему настолько это не нравилось, что он готов был найти вторую работу, чтобы оплатить сиделку для тёщи. Муж был убеждён, что я поддаюсь на очередную манипуляцию, а я просто не знала, как объяснить ему, что маме не нужен чужой человек.
Полгода я была сиделкой. Я не смогла выдержать плохие запахи, не смогла преодолеть брезгливость и подавить нарастающую злость на судьбу, которая так сложилась. Ко всему прибавилось и мамино сопротивление: болезнь делала её характер невыносимым.
Я пыталась найти спасение в объятиях мужа, но он, оскорблен тем, что созданная им семья не с ним, не рвался меня жалеть. В какой-то момент меня всё добило: я смотрела в окно с чистыми стёклами и едва не вышла в него. Тогда было принято решение.
Мама заплакала, когда я привела ей сиделку. Я тоже плакала, но я хотела домой.
Удивительно, но мой уход пошел ей на пользу – она очень быстро поправилась. Яна Николаевна диктовала ей свои правила и не поддавалась на манипуляции, поэтому мама решила избавиться от неё, послушно учась ходить.
Для меня это тоже пошло на пользу – я вернулась на работу, больше внимания уделяла себе, примирилась с мужем и нашла время для сына.
Эта история научила меня не попадать в паутину манипуляций, даже если она соткана любимой матерью.
