Заиграла мелодия. По ней сразу определяю, что звонит мой ребёнок, поэтому всегда немедля принимаю вызов. Через телефон мне сообщают, что в школе закончились занятия, дитя едет домой.
Обычно дорога со школы занимает полчаса. Поэтому я заволновалась, когда это время перевалило за полтора часа. Звоню сама.
– Да! – берёт трубку абонент, а на заднем фоне раздаётся визг, слышны маты и какой-то шум.
– Ты где?
– Домой добираюсь, жди, – быстро отвечает мне ребёнок и отключается.
Я не могу смириться с таким ответом, мне хочется знать, что происходит и чем я заслужила такое отношение. Но узнать я ничего не могу, робот сообщает мне, что абонент вне зоны доступа.
В голове начинают метаться всякие мысли и хорошего в них мало. Из-за переживаний я ничего не могла делать, всё валилось с рук, пришлось сесть и нервно кусать губу, выглядывая в окно пропажу.
Мне хватило десять секунд чтобы накрутить себя по полной программе, как умеют только мамы.
А что для этого нужно, собственно говоря? Ничего. Одно опоздание и всё, воображение делает всё само: рисует картины, которые даже в новостях не показывают. Может ребёнок что-то натворил и попал в беду? Или связался с плохой компанией? А может дерётся сейчас с кем-то или его ограбили? В мыслях только страшное, непоправимое.
«Нужно что-то делать», – говорит мозг, сердце начинает покалывать. Сперва нужно одеться, а потом бежать. Но куда? В сторону школы, через все автобусные остановки. Осмотреть все заброшенные дома по пути. Нужно позвонить учителю. Или лучше сразу в полицию. Нет, сразу знакомому из СБУ, пусть определит, где телефон, кому были адресованы звонки последние два часа. Но что делать, если телефон отключён?
Нужно осмотреть подступы к подъездам. Совершенно необходимо проверить самые неблагополучные места в радиусе 3 километров. И всё это время нельзя давать покоя телефону и пытаться дозвониться.
Через пятнадцать минут чуда не происходит. Берёшь паспорт, ключи, всё прерываешь вверх дном в поисках телефона. Потом оказывается, что он всё время был в руке. Истерика доводит до слёз, отчаяние и страх заполняют голову. Уже готовишься простить ребёнка за всё, что он натворил, чем расстроил и разочаровал, собираешься просить прощения за всё, что сделала, за крики по пустякам, обещаешь никогда в жизни больше не придираться к нему с упрёками и не скандалить по поводу и без – лишь бы с ним было всё хорошо.
Звонит телефон.
– Алло?
– Капитан дальнего плаванья на связи!
– Сыночек? Что с тобой? Где ты пропадаешь?
– Пришвартовался возле тамбура. Так ты откроешь или как? Капитан ждёт, – налегке отвечает «моряк».
Тяжелый выдох. Всё хорошо, и это успокаивает. Вместо волнения внутри нарастает злость за то, что заставил мать так переживать: исчез без предупреждений и объяснений. Идёшь открывать дверь и всё это время подыскиваешь самые красочные слова, чтобы отругать негодяя.
Из лифта выходит высокий, немного сутулый – мой мальчик. За спиной его качается рюкзак в такт походки мальчишки. Карманы куртки чем-то набиты.
– Где был? – испускаю я на сына потихоньку своё негодование.
– На факультативе по математике, нужно было подтянуть немного.
– Тяжело было матери сказать, что задержишься?
– Если бы я знал, то сказал бы, конечно, заранее. Но я же сам очень внезапно узнал, не успел сказать, к тому же звонок прозвенел.
– А сообщением что, нельзя было отправить?
– Ты же знаешь, что у нас за это наказывают, ещё бы я стал им пользоваться!
– А что это за голоса были на заднем плане? Кто там выражался так красиво?
– Это на остановке мужики ругались, бутылку не поделили или скамейку, я там ни при чём. Я бы тебе сказал, но телефон вырубился, на зарядку поставить надо.
Стою, ищу, к чему бы ещё придраться, ведь отговорки звучат убедительно, сказать нечего.
– Вот, держи, – сын лезет в карманы и достаёт из них жменю моих любимых конфет и протягивает их мне. – Это тебе.
Его широкая улыбка на довольной физиономии вовсе меня растопила.
Раньше у нас было скудное финансовое положение. Несмотря на это, сынок всегда брал с собой деньги, когда шел гулять с друзьями, а домой возвращался то с мороженным или с шоколадкой для меня. Не знаю, как у него получалось так экономить.
Приятно, что и сейчас он так делает, и вовсе не потому, что ждёт дома нагоняя.
Может быть, когда-нибудь я перестану так сильно накручивать себя. Каждая мать через это проходит, как ни крути.